Везде
Проблемы частноправовой ответственности за недостоверность заверения об обстоятельствах в сделках M&A энергетических компаний в российском и английском праве
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Проблемы частноправовой ответственности за недостоверность заверения об обстоятельствах в сделках M&A энергетических компаний в российском и английском праве
Аннотация
Код статьи
S231243500030172-7-1
DOI
10.61525/S231243500030172-7
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Макаренко Владимир Александрович 
Аффилиация: Публичное акционерное общество «Московская объединенная энергетическая компания»
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Выпуск №1
Страницы
51-58
Аннотация

в рамках статьи рассматриваются особенности института заверения об обстоятельствах как способа защиты добросовестной стороны в сделках M&A (слияния и поглощения) энергетических компаний, в соответствии с нормами российского и английского гражданского законодательства. Особое внимание также уделено вопросу терминологического единообразия и сущности сделок M&A. Актуальность темы обусловлена возросшим числом сделок по слияниям и поглощениям в сфере энергетики, тенденции к возрастанию значимости государственного участия в управлении такими компаниями и как следствие, необходимостью обеспечения правовой защиты добросовестной стороны сделки. Целью исследования является выявление уровня развития правовой доктрины в указанной сфере и возможности использования существующих норм как российского, так и английского права при слияниях и поглощениях энергетических компаний. На основании анализа различных нормативных актов, зарубежной и отечественной научной литературы сделан вывод о новизне указанного института для правовой системы Российской Федерации, необходимости совершенствования правовой доктрины, а также об использовании принципа свободы договора и установления ответственности в конкретном договорном обязательстве. Кроме того, автором рекомендована проработка на нормативном уровне вопроса о последствиях признания реорганизации (сделки M&A) несостоявшейся (недействительной) в контексте недостоверного заверения об обстоятельствах со стороны одной из сторон такой сделки.

Ключевые слова
корпоративное право, слияние, поглощение, энергетические компании, юридическая ответственность
Классификатор
Получено
19.11.2023
Дата публикации
17.03.2024
Всего подписок
6
Всего просмотров
151
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1 Процесс слияний и поглощений присущ современной рыночной экономике, данный процесс можно рассматривать как один из наиболее важных показателей ее развития. Посредством осуществления сделок слияния и поглощения осуществляется привлечение свободных финансовых ресурсов сторонних инвесторов, обеспечивается повышение стоимости бизнеса, осуществляется противодействие давлению конкурентов [1].
2 Отечественная цивилистика определяет «слияние» как одну из форм реорганизации хозяйствующих субъектов (ст. 57 Гражданского кодекса Российской Федерации). В целом изначально представляется необходимым остановиться на проблеме терминологического не единообразия в российском гражданском законодательстве. Статья 57 ГК РФ определяет слияние в качестве формы реорганизации юридического лица, которая производится на основании решения его учредителей, участников либо уполномоченного на это органа хозяйствующего субъекта, причем, в ст. 58 ГК РФ отмечено, что все права и обязанности реорганизованного субъекта переходят к вновь созданному юридическому лицу. Слияние — это форма реорганизации юридических лиц, в результате которой несколько (два и более) реорганизуемых юридических лиц прекращают свое существование, создается одно новое юридическое лицо, к которому переходят все права и обязанности прекративших существование юридических лиц в том виде, в котором они существовали к моменту перехода; вновь созданное юридическое лицо становится универсальным правопреемником прекращенных юридических лиц [2].
3 Универсальность правопреемства, на которую прямо указывает также и судебная практика [3], в результате слияния предопределяется тем обстоятельством, что организации, осуществляющие слияние, прекращают существование, а потому возникает необходимость замены таких лиц вновь создающимся лицом во всех правах и обязанностях, которые существуют к моменту прекращения сливающихся лиц.
4 Немного по-другому законодатель понимает слияние в п. 1 ст. 16 Закона об акционерных обществах [4], где данная процедура трактуется как возникновение нового хозяйственного общества на основании перехода к нему всех прав и обязанностей других реорганизуемых обществ, причем, последние прекращают свое существование. Данная норма регламентирует процедуру реорганизации, которая в сжатом виде состоит из следующих этапов: сначала общее собрание акционеров и совет директоров принимают совместное решение о слиянии, далее происходит разработка договорных условий слияния и заключение соответствующего договора, затем юридически оформляется переход прав и обязанностей.
5 Также, процедуру слияния регламентирует и Закон об обществах с ограниченной ответственностью [5], который под ней подразумевает формирование нового общества с ограниченной ответственностью, которому передаются все права и обязательства двух или нескольких обществ, причем последние прекращают свое существование. Здесь мы видим сходство со слиянием акционерных обществ, т.к. здесь также эта процедура подразумевает принятие решения о слияния акционерами и советом директором, заключение договора о слиянии и юридическое оформление перехода прав и обязанностей.
6 Д.О. Вердиева считает, что отечественный законодатель в вопросах регламентации процедуры слияния следует опыту США и Великобритании в регулировании вопросов слияний и поглощений [6].
7 Мы не поддерживаем такую позицию, т.к. есть много отличий, причем не только в процедурных вопросах, а вообще в понимании сущности слияний и поглощений. Так, например, О.А. Цымлянская пишет о таких различиях: в США и в Великобритании сделки слияния и поглощения понимаются комплексно, не раздельно друг от друга, а в отечественной доктрине процесс слияния порождает появление нового хозяйствующего субъекта на основе соединения активов двух ранее действующих обществ. В англо-саксонской практике при слиянии формируется новая корпорация, а у нас это больше подходит присоединению – другой форме реорганизации хозяйствующего субъекта [7].
8 Необходимо также отметить, что в отечественном законодательство легально закреплены понятия «слияние» и «присоединение», в то время как термин «поглощение» не регулируется действующим законодательством, а лишь упоминается в некоторых подзаконных актах. Например, в п. 7.1.1 Письма Банка России от 10.04.2014 № 06-52/2463 «О Кодексе корпоративного управления» [8], поглощение трактуется как приобретение не менее 30% голосующих акций общества.
9 Характер правопреемства при присоединении, так же как и при слиянии, универсальный, на что было указано, в том числе, и Конституционным Судом Российской Федерации [9].
10 Присоединение корпораций схоже со слиянием в том, что оно осуществляется на основании договора, в котором его стороны устанавливают порядок и условия присоединения, а также определяют иные условия в соответствии с требованиями законов.
11 Таким образом, слияние и поглощения – являются безусловно важными категориями в современной правовой действительности. Однако, их правовое обеспечение недостаточно совершенно, о чем свидетельствует, в первую очередь, терминологическое несоответствие. Первая проблема заключается в том, что российское законодательство неодинаково подходит к разделению / объединению понятий слияние и поглощение. Так, сам термин «слияние и поглощение» был заимствован из англосаксонской правовой системы, в рамках которой данное понятие рассматривается целостно, едино. Кроме того, стоит упомянуть также и о том, что в рамках иностранной юридической литературы данный термин именуется как M&A и в первую очередь означает приобретение в компании корпоративного контроля. С точки зрения приобретения корпоративного контроля слияния и поглощения лишь в незначительной степени коррелируют с понятием «сделки», закрепленной нормами российского гражданского законодательства. В зарубежном законодательстве термин «слияние» является более широким, нежели термин «поглощение», поскольку последний выступает лишь проявлением слияния. Так, слияние подразделяется на слияние за счет поглощения активов, при котором поглощаемая компания без ликвидации осуществляемой ею деятельности прекращает свое существование, а также на слияние при возникновении нового субъекта, когда активы нескольких юридических лиц передаются вновь создаваемой структуре [10].
12 В рамках научной литературы высказывается и иная точка зрения относительно соотношения указанных понятий, в соответствии с которой «поглощение» - это общее понятие, в то время как «слияние» - это процедурная форма [11].
13 Сам термин M&A указывает на соединение слияния и поглощения в единый процесс. Российское же понимание сделок слияния и поглощения рассматривает их в основном как разделительный процесс, более того, как отмечают некоторые учёные, такие сделки рассматриваются в исключающе – разделительном аспекте. Данный подход означает, что сделка может быть только по слиянию или поглощению. Так, в соответствии со ст. 57 ГК РФ предусмотрены такие виды реорганизации юридического лица, как слияние, присоединение, преобразование, выделение, разделение. На различие между слиянием и присоединением указывают также положения п. 1, 2 ст. 58 ГК РФ. Так, слияние влечет за собой правовое последствие в виде перехода прав и обязанностей ранее существовавших юридических лиц к новому, а присоединение влечет за собой переход прав и обязанностей от присоединенного юридического лица к присоединяемому.
14 Как уже было отмечено ранее, ГК РФ не оперирует термином «поглощение», заменив его на аналог «присоединение». Однако, термин «поглощение» используется в ряде иных нормативно-правовых актов. Так, например, в рамках Указа Президента от 16.11.1992 № 1392 используется такая терминологическая конструкция, как «поглощение, слияние и присоединение», причем, оба термина используются в своем единстве [12].
15 Подобный разрыв в понимании рассматриваемого процесса привел к тому, что ряд подзаконных актов терминологически не соответствуют положениям ГК РФ. Так, например, вплоть до 2015 г. в уставе «Газпрома» указывалось на возможность реорганизации общества в виде поглощения. Слияние и поглощение выступают в неразрывном единстве в Правилах независимости аудиторов и аудиторских организаций аудиторской ассоциации «Содружество» [13]. Термин «сделки слияний и поглощений» как неразделимое понятие употребляется и в Методических рекомендациях по разработке и принятию организациями мер по предупреждению и противодействию коррупции в Российской Федерации [14].
16 Также, на наш взгляд, следует обратить внимание на различия дружественных и недружественных поглощений, т.к., несмотря на отсутствие в российском законодательстве регламентации процедуры поглощения, на практике такие сделки реализуются, причем, не всегда в дружественном понимании. В зарубежных правопорядках принято рассматривать такую категорию, как «отношение руководства компании к сделке». По мнению П.А. Гохана, по этому основанию сделки по поглощению могут являться как дружественными, так и недружественными [15]. При дружественном поглощении руководство компании позитивно это воспринимает и рекомендует акционерам поддержать реорганизационную сделку. Но при недружественном поглощении это процесс противоречит желанию менеджмента компании и акционеров [16].
17 При дружественном поглощении руководство компании обеспечивает поглощающей компании беспрепятственный доступ к необходимой информации [17].
18 В России до сих пор происходят случаи недружественных поглощений компаний, причем, нередко они имеют криминальную окраску, поэтому недружественное поглощение зачастую называют рейдерством [18]. Причем, этот феномен характерен именно для российской действительности, а причина кроется, по нашему мнению, в отсутствии регламентации на законодательном уровне вопросов поглощения.
19 Полагаем, что смешивание недружественных поглощений с рейдерством неверно, т.к. в зарубежных правопорядках ясно регулируются вопросы отграничения криминального рейдерства и легальных поглощений, причем, поглощения могут осуществляться и без желания руководства и акционеров поглощаемых компаний, но в рамках установленных законом правил. Данный положительный зарубежный опыт, на наш взгляд, целесообразно отразить в отечественном законодательстве и правоприменительной практике [19].
20 Сделки M&A (слияния и поглощения) в сфере энергетики являются частым явлением. Распространение слияний и поглощений энергетических компаний связано с тенденцией расширения государственного участия в хозяйственной деятельности, которое осуществляется для принятия ключевых управленческих решений и прямого контроля за деятельностью энергетического сектора. При этом, под указанными сделками понимаются сделки, оформляемые договором, по переходу всех прав собственности, владения владельца одного бизнеса владельцу другого [20]. Особенностью таких договорных отношений является риск их нарушения и возникновение необходимости применения юридической ответственности в целях защиты и восстановления нарушенного права. Одним из таких способов обеспечения надлежащего исполнения сделки можно считать заверение об обстоятельствах. Важно отметить, что при слияниях и поглощениях компаний, ведущих хозяйственную деятельность в сфере энергетики, действующее законодательство не содержит специальных правовых норм, отличных от общих правил заверения об обстоятельствах. Таким образом, при слиянии и поглощении таких компаний, в целях защиты и восстановления нарушенного права применимы общие положения гражданского законодательства.
21 Заверение об обстоятельствах установлено статьей 431.2 ГК РФ и заимствовано из английской правовой системы [21]. Заверение об обстоятельствах подразумевает то, что одна сторона договора заверяет вторую сторону об определенных обстоятельствах в отношении конкретного договора и обстоятельств его заключения, исполнения и прекращения. При этом такое заявление должно отвечать признакам недвусмысленности и явности [22]. Сообщение недостоверных заверений в данном случае выступает в качестве противоправного действия, которое влечет применение мер частноправовой ответственности. При этом неизвестно что подразумевается под такой ответственностью, так как ни законодательство, ни судебная практика не содержат разъяснений на этот счет.
22 В контексте сделок M&A заверения преимущественным образом рассматриваются в качестве существенных условий договора, нарушение которых по общему правилу обуславливает возмещение убытков, а в некоторых, строго определенных случаях, также и расторжение соответствующего договора. Механизм заверения об обстоятельствах (в английском праве институт заверений и гарантий) эффективно используется для опосредования ответственности продавца за недостатки передаваемого им бизнеса. Заверения и гарантии в своем самом общем понимании представляют любые заявления продавца в отношении характеристик акций или имущественного комплекса, которые переходят иному лицу. В том случае, если такие сведения по итогу окажутся несоответствующими действительности (то есть контрагент будет введен в заблуждение), продавец будет обязан возместить причиненные его действиями убытки.
23 В данной ситуации стоит обратить внимание на два обстоятельства, обуславливающие ответственность:
24 1. Представление заверений рассматривается только как право, а не обязанность.
25 2. Норма статьи 431.2 ГК РФ характеризуется диспозитивным подходом, обусловленным принципом свободы договора. В силу указанного, стороны самостоятельно могут регулировать ответственность за ложные заверения.
26 Вместе с тем регулирование заверений об обстоятельствах в контексте сделок M&A характеризуется также следующими особенностями:
27 - заверения об обстоятельствах по российскому праву могут быть представлены в том числе после заключения договора и могут относиться не только к заключению договора, но и к его исполнению или прекращению;
28 - заверения об обстоятельствах могут быть представлены в отдельных документах, которые могут не упоминаться напрямую в договоре купли-продажи акций/долей в уставном капитале или даже в устной форме;
29 - круг обстоятельств, в отношении которых представлены заверения, фактически не ограничен и может включать в себя положения, как о сторонах сделки, так и компаниях, которые напрямую не участвуют в сделке (например, компаниях, входящих в одну группу лиц с продавцом или продаваемой компанией);
30 - реализован принцип объективной осведомленности сторон о том, достоверны ли сделанные ей заверения, то есть лицо, представляющее заверения, оказавшиеся недостоверными, не может ссылаться на собственное незнание фактов, повлекших недостоверность;
31 - введена презумпция полагания стороны на заверения, представленные ей стороной-контрагентом.
32 Как указывалось, заверение об обстоятельствах в Российской Федерации основывается на английской модели M&A. Первоначальные характеристики данной модели находят свое отражение в Кодексе Сити о поглощениях (The City Code on Takeovers) [23].
33 В качестве способа защиты можно определить получение неустойки потерпевшей стороной. Такой способ восстановления нарушенных прав аналогичен способу защиты, установленному английским правом в виде заранее оцененных убытков (liquidated damages), которое применяется в случае сообщения недостоверных заверений об обстоятельствах [24]. Но истребование убытков по причине недостоверности заверений имеет сложность при приобретении организации в той части, что они могут быть рассчитаны только через стоимость приобретаемых акций. В данном случае представляется целесообразным включение неустойки в сам договор. При этом остается вопрос о праве выбора потерпевшей стороной способа защиты в виде взыскания неустойки или убытков уже после раскрытия факта недостоверности сделанных заверений.
34 Указанный институт возмещения имущественных потерь в английском праве характеризуется понятием «indemnity» [25]. Приведенный институт признается наиболее эффективным способом защиты нарушенного права наряду с заверением об обстоятельствах в рамках сделок в сфере M&A. Таким образом, возмещение имущественных потерь по английскому праву дифференцируется от института заверения об обстоятельствах. В то же время, в данном случае может возникать следующая проблема. С одной стороны, продавец будет нести ответственность в связи с представлением недостоверных заверений об отсутствии оснований для предъявления претензий налоговыми органами, с другой стороны, продавец будет нести обязанность по возмещению потерь продавцу вследствие наступления, оговоренного в договоре обстоятельства.
35 Заверение об обстоятельствах в данном контексте рассматривается как самостоятельный способ защиты стороны договора. В английском праве он именуется «warranties» и по большей части применяется в качестве защиты покупателя. Сутью заверения по английскому праву рассматривается заявление продавца в отношении определенного фактического обстоятельства, имеющего значение для покупателя в момент принятия решения о заключении договора. При этом перечень таких обстоятельств не является закрытым и может включать в себя заверение о правовом, экономическом состоянии компании, ее акций и долей, а также любых иных обстоятельства, которые позволят покупателю иметь уверенность в совершаемой сделке.
36 Последствиями недостоверного заверения представляется возникновение у покупателя (иной стороны, которую заверили) взыскания убытков, которые возникли по причине указанного нарушения прав. Сумма убытков представляется на базе упущенной выгоды, именуемой «loss of bargain» и приравнивается к той стоимости, которая соответствовала бы при достоверном заверении [26].
37 Стоит отметить и тот факт, что умолчание о фактах, существенных для заверений или предоставление заверений, впоследствии оказавшихся нарушенными, органы предварительного расследования могут квалифицировать как мошенничество, в связи с чем, речь может идти уже и об уголовно-правовой ответственности.
38 Практикующие юристы обоснованно указывают на тот факт, что в случае выдачи стороной недостоверных заверений об обстоятельствах, другая сторона может не только заявить требование о возмещении убытков или выплате неустойки, но и также отказаться от договора или требовать признания его недействительным. В рассматриваемом аспекте интересен вопрос относительно возможности признания сделки M&A несостоявшейся. Вопросы признания реорганизации несостоявшейся урегулированы в ст. 60.2 ГК РФ (напомним, что слияние и присоединение в соответствии с нормами российского гражданского законодательства рассматриваются именно как формы реорганизации).
39 Исходя из положений ГК РФ, несостоявшейся может быть признана только реорганизация корпоративного юридического лица, в то время как к некорпоративным юридическим лицам применяется лишь институт признания недействительным решения о реорганизации юридического лица.
40 Интересным является вопрос относительно сроков, в течение которых уполномоченные лица могут заявить требований о признании недействительным решения о реорганизации юридического лица и о признании реорганизации корпорации несостоявшейся. Для первого названного требования устанавливается трехмесячный срок, применительно к требованиям о признании реорганизации несостоявшейся срок предъявления не установлен. По общему правилу, при отсутствии указания на такой срок, устанавливается общий срок в три года. В данном случае законодатель не счел возможным распространить срок, установленный ст. 60.1 ГК РФ на институт признания реорганизации несостоявшейся. В данном аспекте логичным видится высказываемая в науке позиция относительно того, что «предоставляя участникам неограниченный срок для признания реорганизации несостоявшейся, нарушается справедливый баланс в защите прав и интересов участников гражданского оборота, создается неопределенность и неустойчивость правоотношений, в данном случае возникающих после окончания реорганизации» [27]. На наш взгляд, подобные обстоятельства действительно порождают правовую неопределенность, что дает возможность высказаться о целесообразности определения конкретного срока, в течение которого могут быть предъявлены требования о признании реорганизации несостоявшейся. Вторым вариантом разрешения данного пробела может выступить распространение трехмесячного срока, установленного для требований о признании недействительным решения о реорганизации юридического лица также и на требования о признании реорганизации несостоявшейся.
41 Примечательно также и то обстоятельство, что в гражданском законодательстве не установлено норм об ответственности, возлагаемой на лиц, которые ответственны за проведение незаконной реорганизации юридического лица. Закономерно, что признание реорганизации незаконной и возвращение к положению, существовавшему до нее, не будет влечь за собой нарушение прав и законных интересов заинтересованных лиц. Встает в таком случае логичный вопрос о том, кто будет нести ответственность за нанесенный вред и причиненные убытки. Установление норм о подобной ответственности, на наш взгляд, будет выполнять, в том числе, и превентивную функцию, что также положительно скажется на состоянии защищенности прав субъектов, участвующих в процессе реорганизации.
42 В рассматриваемом аспекте видится разумной точка зрения А.В. Габова, который в рамках своего монографического исследования довольно подробно описал все несовершенства рассматриваемых норм. Так, например, автор совершенно обоснованно указывает на то обстоятельство, что в рамках современного гражданского законодательства не урегулированы вопросы о судьбе имущества, которое было передано не в рамках сделок, а в силу иных юридических фактов; не определена судьба разрешения трудовых и смежных с ними правоотношений, не содержится указания на обратное правопреемство [28].
43 Комментируя указанное обстоятельство, З.В. Галазова верно указывает на тот факт, что гражданское законодательство в указанной области непременно должно развиваться, причем, основной вектор развития должен заключаться в равном обеспечении интересов как самого реорганизуемого (реорганизованного) юридического лица, так и его участников и кредиторов [29].
44 Предусмотреть все возможные последствия признания реорганизации незаконной и определить варианты правового разрешения всех возникающих ситуаций при условии обеспечения баланса интересов всех участников объективно не представляется возможным, однако, закрепление общих принципов и положений (например, возможности применения института обратного правопреемства) считается необходимым для наиболее верного применения органами судебной системы положений гражданского законодательства с целью защиты прав и законных интересов всех заинтересованных субъектов.
45 Таким образом, институт заверения об обстоятельствах является достаточно новым как в целом для российского законодательства, так и в контексте сделок M&A. В связи с этим, большое значение для его развития в любой хозяйственной сфере, включая энергетику, играет совершенствование правовой доктрины и судебной практики. Вместе с тем, с учетом тенденции возрастания количества сделок M&A в сфере энергетики, возрастания государственного участия в таких сделках, возникает необходимость защиты добросовестных участников сделки «здесь и сейчас». В целях исключения возможных рисков, до установления конкретных правовых норм и формирования юридической ответственности за недостоверное заверение об обстоятельствах, при слиянии и поглощении энергетических компаний, целесообразным видится руководствоваться принципом свободы договора и регулировать ответственность путем ее установления в конкретном договорном обязательстве.

Библиография

1. Вакула И.М., Цымлянская О.А. Особенности понимания сделок «Слияние и поглощение» в современном российском праве // Юрист-правоведъ. 2017. № 4 (83). С. 142-146.

2. Корпоративное право: учебник / под. ред. И.С. Шиткиной. М.: Статут, 2019. с.188.

3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2015. – № 8.

4. Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ (ред. от 07.10.2022) «Об акционерных обществах» // СЗ РФ. – 1996. – № 1. – Ст. 1.

5. Федеральный закон от 08 февраля 1998 г. № 14-ФЗ (ред. от 02.07.2021) «Об обществах с ограниченной ответственностью» // СЗ РФ. – 1998. – № 7. – Ст. 785.

6. Вердиев Д.О. Регулирование сделок слияний и поглощений: международный и российский опыт // Финансовый бизнес. 2015. № 5 (178). С. 55-56.

7. Цымлянская О.А. Диалектика компаративистского подхода слияний и поглощений компаний // Философия права. 2016. № 5 (78). С. 114-118.

8. Письмо Банка России от 10 апреля 2014 г. № 06-52/2463 «О Кодексе корпоративного управления» // Вестник Банка России. – 2014. – № 40.

9. Определение Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2010 г. № 1620-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы закрытого акционерного общества «Райффайзенбанк» на нарушение конституционных прав и свобод частями 4 и 7 статьи 2.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_109842/

10. Патрик А. Гохан. Слияния, поглощения и реструктуризация компаний / Пер. с англ., 7-е изд. М.: Альпина Паблишер, 2020. с.22.

11. Рид С.Ф. Искусство слияний и поглощений: перевод с англ. М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. с.23.

12. Указ Президента от 16 ноября 1992 (ред. от 26.03.2003) «О мерах по реализации промышленной политики при приватизации государственных предприятий» (вместе с «Временным положением о холдинговых компаниях, создаваемых при преобразовании государственных предприятий в акционерные общества» // Собрание актов Президента и Правительства РФ. – 1992. - № 21. – Ст. 1731.

13. Правила независимости аудиторов и аудиторских организаций аудиторской ассоциации «Содружество» от 13 марта 2015 г. // Доступ из Справ. – правовой системы «Консультант Плюс».

14. Методические рекомендации по разработке и принятию организациями мер по предупреждению и противодействию коррупции (утв. Министерством труда и социальной защиты РФ 08 ноября 2013 г.) // Доступ из Справ. – правовой системы «Гарант Максимум».

15. Патрик А. Гохан. Слияния, поглощения и реструктуризация компаний / Пер. с англ., 7-е изд. М.: Альпина Паблишер, 2020. с.19.

16. Брейли Р., Майерс С., Аллен Ф. Принципы корпоративных финансов: пер. с англ. Том 1. М.: Диалектика, 2019. с.223-224.

17. Герасименко А.В. Финансовый менеджмент – это просто. Базовый курс для руководителей и начинающих специалистов. М.: Альпина Паблишер, 2017. с.141.

18. Хаперская К.С. Слияния и поглощения – уточнение терминологии // Карельский научный журнал. 2018. № 1 (22). С. 189 - 194.

19. Панина К.Г. Правовая регламентация сделок слияний и поглощений, как основа противодействия рейдерству в Российской Федерации // Юридические науки, правовое государство и современное законодательство. Сборник статей IX Международной научно-практической конференции. М., 2019. С. 137-141.

20. Донцов, А. Н. Конспект лекций спецкурса «Сделки слияния и поглощения в практике международных компаний» (третья ред. ver. B) / А. Н. Донцов // М.: Уайт энд Кейс ЛЛК, 2020. –с.2.

21. Александров, Г. Заверения об обстоятельствах в государственных закупках // Прогосзаказ.рф. 2019. № 9. С. 33-42.

22. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2019. № 2.

23. Gibson Dunn The City Code on Takeovers and Mergers [Электронный ресурс] // URL: https://www.gibsondunn.com/wp-content/uploads/documents/publications/CityCodeOnTakeoversAnUpdate-June2013.pdf

24. Сегалова, Е. А., Сатыров, З. И. Индемнити и возмещение потерь как институты распределения договорных рисков по российскому и английскому праву // Вестник арбитражной практики. 2021. № 1. С. 75-88.

25. Сегалова, Е. А. Гражданско-правовые проблемы введения в заблуждение, предоставления недостоверных заверений и гарантий в английском и российском праве // Вестник арбитражной практики. 2017. № 5. С. 36-40.

26. Галазова З.В. Институт реорганизации юридического лица: дис. … канд. юрид. наук. М., 2015. 198 с

27. Галазова З.В. Институт реорганизации юридического лица: дис. … канд. юрид. наук. М., 2015. С.98 .

28. Габов А.В. Теория и практика реорганизации (правовой аспект). М.: Статут, 2014. С.154.

29. Галазова З.В. Институт реорганизации юридического лица: дис. … канд. юрид. наук. М., 2015.с.99.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести